Как только речь зашла о деньгах, Аджунес, понуро сидевший на скамье, поднял голову, взгляд его стал живым и осмысленным. Он хотел вмешаться в разговор, но Харнат хохотнул:

— Сперва вернись живым, чтоб получить вознаграждение!

Обернувшись к Хранителю, дарнигар продолжил уже серьезно:

— Большому отряду не пройти сквозь силуранские посты. Чем меньше народу, тем лучше... Я, Эрвар и... ну, скажем, еще двое...

— Что ж, пусть будет четверо, — согласился Хранитель. — Но, почтенный дарнигар, себя в это число можешь не включать. Отряд возглавлю я сам.

Все присутствующие ахнули.

Первым опомнился шайвигар. Он поспешил напомнить, как ценен молодой Сокол для своего Клана, и горячо поддержал отважного и опытного Харната, который справлялся и не с такими передрягами.

— Очень благородно с твоей стороны говорить так, — отозвался Хранитель, пряча в глазах веселые искры. — Ведь если дарнигар погибнет, ты потеряешь старого товарища, с которым столько лет трудился бок о бок...

— Мой господин и в самом деле намерен ввязаться в эту безумную затею? — с недоверием спросил Эрвар.

(«Ввязаться?! — взвизгнул насмерть перепуганный Орешек. — Как же! Прямо сейчас! Обожаю опасности! По три раза на дню купаюсь в лаве вулкана! А в детстве клал под подушку живую змею!..»)

— Конечно! — улыбнулся Хранитель. — Правая Рука нужнее в крепости.

— Нет! — рявкнул, багровея, дарнигар. — Я этого не допущу!..

— Что-что-что? — Хранитель говорил приветливо и мягко. — Ты, кажется, решил что-то запретить Сыну Клана, Харнат Дубовый Корень из Семейства Прешта?

— Я... я хотел... — в ужасе опомнился дарнигар, — туда ведь нужно... очень хорошего воина...

— Предполагается, что я — воин никудышный? — еще ласковее спросил Ралидж. — Почтеннейший, каждое слово все глубже и глубже заводит тебя в трясину.

Все замерли. Харнат покорно склонил голову под твердым взглядом своего господина.

— В Аршмире говорят, — примирительно улыбнулся Сокол, — не бунтуй против капитана в шторм, дождись тихой погоды... Итак, отряд возглавлю я.

(«Разумеется, возглавлю! — негодовал Орешек. — А потом пойду и убью медведя голыми руками!»)

— В этом плане есть слабые места... — осмелился вставить Аджунес. — И вообще это значит — ходить по краю пропасти...

(«Ходить по краю пропасти? — безнадежно взвыл Орешек. — Да я ж прямо живу на этом краю! Я там скоро кровать поставлю!»)

— Слабые места? — спокойно переспросил Хранитель, не обращая внимания на нытика Орешка. — Да весь этот план — одно большое слабое место! Вот мы сейчас все и обсудим... Нужны еще двое... очень хорошие бойцы...

Перед глазами его встала картина: раннее утро, толпа на «пустыре», сверкающие блики клинков... такая орава не собралась бы поглазеть на новичков. Разумеется, на Поединок Мастерства вышли лучшие из лучших.

— Айфер Белый Лес, — твердо сказал Хранитель. — И Аранша Золотое Лето.

Услышав последнее имя, Харнат вскинул голову и на миг задержал дыхание. Но больше старый воин ничем не выдал своих чувств.

— Как будет угодно моему господину, — очень ровно проговорил он. — Айфер и Аранша.

Казалось бы, откуда в подземелье столько пыли? Однако пыль толстым слоем лежала и на полу камеры пыток, и на грозной железной решетке, под которой давно не разводили огонь, и на дубовой раме дыбы.

Дарнигар уперся плечом в массивную раму, изо всей силы толкнул. Рама неожиданно легко отошла в сторону, и Харнат пошатнулся, чуть не потеряв равновесие.

— Сам ни разу не открывал... только видел... — извиняющимся тоном объяснил он Хранителю. — Здесь рычаг, за рамой...

Тут он замолчал и в смятении обернулся. Сверху, с лестницы, звенел голос, который уже хорошо знала вся крепость:

— Не пустишь, да?! Ну и как ты это собираешься сделать? Ударишь, да? Посмеешь тронуть Дочь Клана? Ну, давай! Руби своей дурацкой алебардой!..

— Арлина! — крикнул Хранитель, смирившись с неизбежным. — Не убивай часового, спускайся к нам!

По каменной лестнице простучали каблучки. Орешек двинулся было навстречу, чтобы перехватить любимую подальше от камеры пыток, но не успел. Волчица ворвалась в жуткое помещение и, не обращая внимания на присутствующих, забарабанила кулачками по груди жениха.

— Как ты мог!.. Ни слова не сказал!..

И расплакалась, уткнувшись лицом в куртку Орешка.

Айфер, Аранша и Эрвар дружно отвернулись к рычагу, открывающему подземный ход, и стали увлеченно слушать пояснения, которые им начал давать побагровевший дарнигар.

А Орешек тем временем гладил Арлину по волосам и шептал на ушко что-то успокаивающее.

Хранителя совершенно не удивило, что девушке стало известно об их сборах. Он уже успел понять, что в Найлигриме есть лишь одна тайна — его собственная. Все прочие секреты обсуждаются вслух даже коровами на скотном дворе. Будь Орешек силуранским шпионом, он не утруждал бы себя тем, чтобы по утрам вылезать из-под одеяла. Все тайные сведения ему приносили бы прямо в постель...

Наконец отважному командиру грозного отряда удалось снять руки девушки со своих плеч и осторожно отстранить ее от себя.

— Ну, хватит, хватит, милая, не плачь. Все будет хорошо, я скоро вернусь. Будь умницей, вытри глазки и беги к себе.

Когда каблучки застучали вверх по лестнице, Орешек уловил облегченный вздох Харната. Видимо, дарнигар опасался более шумной сцены. По правде сказать, Хранитель и сам удивился тому, как легко ему удалось справиться с невестой. Мелькнула неясная тень подозрения, но тут же исчезла, потому что рычаг сдвинулся под рукой Харната. Кусок стены отъехал в сторону, открыв широкую щель.

— Да хранят вас Безликие! — глухо напутствовал дарнигар воинов, по одному исчезавших в черном проеме.

32

Ветер широкими лапами загребал пропитанную влагой листву и старательно отжимал ее на плечи и спины людей. Плащи промокли насквозь, капюшоны почти не спасали от мелкого дождя.

Жадная, недобрая тьма обгоняла путников, вела за собой, заманивала по невидимой тропе.

Орешек со слов Эрвара знал: слева, за кустами — пропасть. Надо было держаться как можно правее, впритирку к скале. А этому мешала буйная, совсем заглушившая тропинку мелкая поросль — хвала богам, не колючая, но ужасно густая.

Хранителю идти было легче, чем другим, потому что он был последним. К тому же перед ним двигался напролом Айфер. А там, где прошел Айфер, можно хоть телегу гнать — не застрянет! Все, что требовалось от Орешка, не привыкшего к лесу, — это не отстать от наемника. И он шагал, чавкая сапогами по скользким, разбухшим от влаги подушкам мха на камнях. Взгляд был намертво прикован к маячившему впереди плащу Айфера. А в голове беспрерывно и мучительно кружилась одна и та же мысль.

Он больше не вернется в Найлигрим.

Хватит, наигрался в Сына Клана! Судьба дает великолепную возможность развязаться с этой скверной историей. Главное — расправиться с колдуном. Затем надо убедительно пропасть без вести... нет, лучше красиво погибнуть на глазах у товарищей, чтоб и сомнений не возникло. Можно изобразить падение со скалы... впрочем, у этой славной команды хватит глупости и преданности полезть за телом Хранителя с любой кручи — не оставлять же Сокола без погребального костра!.. Ладно, героическая кончина придумается на месте...

Поглощенный мрачными раздумьями, Орешек и не заметил, что тропа расширилась, зато стала покатой, накренилась влево. Приходилось на ходу держаться за мокрые упругие ветви, чтобы по скользким камням не съехать в пропасть.

Движение замедлилось. Из мрака доносилось раздраженное шипение Эрвара, которому пришлось идти первым. Орешек пригибал к себе ветку за веткой, не обращая внимания на срывающиеся прямо в лицо пригоршни воды. Мысли его текли все по тому же темному руслу.

Потом, когда выяснится, что силуранцы держат в плену настоящего Сокола... что ж, тогда никто не подумает о жалком бродяге, который вляпался в самозванство, как в вонючую трясину. Нет! Возникнет красивая легенда о каком-нибудь герое древности, который восстал из давно развеянной золы и вернулся, чтобы вновь сразиться с врагом...